В деревне Бубоницы в Тверской области находится единственный в России Центр спасения медвежат-сирот, в котором уже 27 лет выхаживают и готовят к самостоятельной жизни маленьких косолапых, оставшихся сиротами, в основном по вине человека, а потом возвращают их в естественную среду обитания, преимущественно в регионы их происхождения, и следят за адаптацией. За годы работы удалось вернуть в дикую природу более 290 медвежат!
Валентин Сергеевич Пажетнов – родоначальник семьи и основатель Центра, заслуженный эколог России, доктор биологических наук, автор множества научных работ и интереснейших книг о медведях, в том числе и сказок. 8 июня 2021 года 84-летний Валентин ушел из жизни, но дело его живет. Супруга Светлана Ивановна тоже биолог, помогала мужу во всём. Уже больше 10 лет их сын Сергей руководит Центром, его жена Екатерина тоже связала свою жизнь с медвежатами. Василий Пажетнов, сын Сергея, пошел по пути деда и отца. В 2022 году семья Пажетновых стала героями книги «100 подвигов обычных людей. Том 3». Команда проекта «Подвиги» провела интервью с Сергеем, Екатериной и Василием и рассказывает их историю.
- Расскажите, пожалуйста, о распорядке вашего дня. Договориться об удобном времени для интервью было непросто…
Екатерина: Знаете, в чем особенность бурого медведя? У него есть цикличность, вот и наша жизнь, все дела, задачи, зависят от сезонов. В январе, феврале и марте 24 часа в сутки мы посвящаем медвежатам, все время проводим с ними или находимся рядом: кормим, ухаживаем, наблюдаем за их самочувствием. Когда они совсем крохи, есть риск развития пневмонии в результате переохлаждения, которое малыши могли получить в берлоге, оставшись без медведицы, ведь в этом возрасте они совсем крошечные и совершенно беспомощные, вес новорожденного медвежонка составляет всего около 500 г. 
К тому же много времени уходит на обеспечение, поддержание и обновление медвежьей инфраструктуры, доставку кормов, медикаментов, доставку тех же медвежат к нам в центр или на места выпусков. А еще у нас очень много бумажной работы - к сожалению, от этого никуда не деться, потому что мы юрлицо и получаем пожертвования, а значит, должны отчитываться перед государством и нашими донорами, вести странички в соцсетях.
Мы много рассказываем о проблеме появления медвежат-сирот, о том, что это, к счастью, решаемый вопрос, причем гуманным способом. Медвежата содержатся в Центре до момента достижения ими возраста самостоятельности, т.е. готовности к выживанию в природе, и возвращаются в природу, таким образом получая шанс прожить жизнь дикого животного в естественной для него среде обитания – в лесу.
В общем, на собственные дела времени у нас остается крайне мало. Когда медвежата совсем крохи, их нужно кормить каждый час, осуществлять гигиенические процедуры и постоянно наблюдать за их состоянием и, в случае ухудшения их здоровья оперативно реагировать на это. Времени на сон тоже не хватает, и мы включаем посменный режим работы: сначала я с медвежатами, потом ухожу спать, а на смену выходят мужчины. У меня ночь начинается тогда, когда у них утро, и потом, конечно, трудно вернуться в привычный режим. Когда медвежата вырастают, то количество кормлений сокращается, и становится проще.
- Есть ли у вас свободное время? Как отдыхаете от работы?
Василий: Рабочее время на предприятии, заводе или где-то еще, а у нас это скорее семейное дело, которое неразрывно связано с жизнью медвежат, попадающих к нам в центр. Мы живем в лесу, и здесь всегда есть чем заняться: принести дров, затопить печь, сварить кашу для медвежат, сделать фото и видео наблюдения, провести биотехнические мероприятия в лесу в виде распашки полей, посева овса и многое другое. День у нас заранее расписан по делам: что основное, а что второстепенное. Наш мир и мир дикой природы сплетены между собой.
Сергей: Помимо работы с медвежатами, мы активно ведем природоохранную эколого-образовательную деятельность в рамкой второй нашей организации АНО «Чистый лес». Это и лекции, и экскурсии, а также ежегодная полевая практика «Экошкола “Медвежата”» для детей от 10 лет и старше. Мы очень любим работать с подрастающим поколением, и надо сказать, что у них большой интерес к природе, лесу и, конечно, к нашей работе.Яуже более 30 лет являюсь научным сотрудником Центрально-лесного государственного природного биосферного заповедника, что тоже предполагает ряд исследовательских научных и аналитических работ.
Кроме того, я еще не упомянул спасение медвежат «на местах», т.е. в случаях, когда к нам их доставить невозможно (например, это дальний регион). Тогда мы проводим реабилитацию таких малышей «на месте», дистанционно ведем работы по уходу и реабилитации. В этом году мы уже во второй раз работали с Южной Осетией – там четверо медвежат прошли реабилитацию под нашим «присмотром издалека». Они выросли в хороших здоровых медведей и уже вернулись в природу, а, главное - у них ярко выраженная реакция страха перед человеком. Также мы дистанционно ведем Центр реабилитации медвежат, созданный при нашей помощи в прошлом году в Алтайском государственном природном биосферном заповеднике.
По возможности мы выезжаем на вызовы природоохранных органов властей, когда дикие медведи выходят на трассы или в населенные пункты – в таких случаях необходимо отследить животное, обездвижить и транспортировать его в глухие места. У него появляется шанс вернуться в «дикую» жизнь, а не погибнуть в результате попрошайничества еды у людей.
Безусловно, много времени мы уделяем и научной деятельности: собираем информацию, обрабатываем и пишем научные работы, статьи, доклады, с которыми принимаем участие в конференциях, симпозиумах, семинарах по тематике крупных млекопитающих и в том числе их реабилитации для последующего возвращения в природу.
Мы очень много времени проводим на колесах: доставляем медвежат в центр и в места выпусков, а зачастую это и такие удаленные уголки нашей страны, как Кировская область, Республика Коми, Карелия и т.д….
Как видите, свободного времени у нас практически не остается, но если вдруг мы с супругой можем улучить хотя бы пару часов, мы отправляемся… в лес! Мы живем в очень красивом лесу, а наш – просто сказочный! Идём на глухариный ток, на тетеривиный ток понаблюдать за птицами и, в случае удачи, сфотографировать их. У нас большая сеть фотоловушек, которую необходимо регулярно «обслуживать». Благодаря им мы знаем наших диких «соседей» практически в глаза, а это лоси, рыси, волки, лисы, кабаны, зайцы, белки, выдры и, конечно же, птицы.
Для нас особый интерес представляют наши хищные «соседи», в первую очередь, безусловно – медведи: мы собираем данные об их жизнедеятельности в период бодрствования, проводим учет численности, оцениваем половой и возрастной состав местной группировки. А еще мы очень любим ходить за грибами, зимой – кататься на лыжах. Конечно же, огромное количество работ по хозяйству и содержанию дома, есть огород – два парника, картошку сажаем, осенью занимаемся заготовками.
Вообще, на нашем примере – жизнь в деревне вдали от населенных пунктов – можно подтвердить возможность благополучного сосуществования на одних территориях как человека, так и хищных животных, представляющих серьезную опасность для человека и его хозяйства. Рядом с нами обитает около 10 диких медведей (не наших медвежат), в том числе крупных самцов и самок с медвежатами, которых мы ежегодно регистрируем, но при этом ни разу не возникало конфликтных ситуаций «человек – медведь». А ведь всё просто: дикие животные боятся людей, а мы, в свою очередь, не даем им повода наведываться к нам - например мы очень следим за порядком в нашей деревне и у нас нет пищевых свалок, которые очень привлекают медведей, особенно в бескормный период. Так что жизнь в гармонии с природой вполне возможна!
- Как попадают к вам ваши подопечные?
Екатерина: До 2012 года в нашей стране официально была разрешена охота на берлоге, после которой оставались медвежата. Но основная причина появления сирот - лесоповалы. Шум техники, человеческие голоса – все это причиняет дискомфорт животному. В какой-то момент такое «соседство» доводит до предела, и медведь покидает берлогу. У них на генетическом уровне заложено: если, находясь в берлоге, животное чувствует опасность, он ее покидает и никогда не возвращается обратно. Даже если это медведица, а в берлоге остались медвежата. Кто-то скажет, что это жестоко, мол как мать может бросить детей. Давайте представим: охотник пришел с ружьем, медведица сможет защитить детенышей? Верно, нет - ни их, ни себя. Таким образом она спасает себя ради будущего потомства, а оставленные ею малыши к нам и попадают. Бывают случаи браконьерства, но они не такие частые. В этом году был один случай в Новгородской области: браконьера нашли и наказали. Бывают и природные форс-мажорные ситуации, когда медвежонок остается один… Это основные причины появления медвежат-сирот.
- Когда появилась ваша организация и кто стоял у ее истоков? Вспомните Валентина Сергеевича, расскажите ваши воспоминания о нем: какой он был человек, как относился к своему делу?
Екатерина: Работы в рамках проекта по спасению медвежат проводятся с 1995 года. Валентин Сергеевич Пажетнов – родоначальник семьи и этого дела, он работал в центральном районном заповеднике в Тверской области. Его мечтой было посвятить себя охране и изучению природы, и ему посчастливилось познакомиться с профессором МГУ, заведующим кафедрой высшей нервной деятельности Л.В. Крушинским, который и предложил ему заняться изучением бурого медведя. В ходе обсуждения они пришли к выводу, что помимо изучения экологии и поведении этого лесного животного, также в своих исследованиях стоит обратить внимание и на вопрос о формировании поведения медвежат-сирот. Тогда была популярна охота на берлоге, и было интересно, можно ли вырастить медвежат без матери и позволить им стать самостоятельными дикими животными. В 1970-х годах в течение двух лет Валентин Сергеевич проводил эксперимент: жил в лесу с тремя медвежатами, которые попали к нему в самом маленьком возрасте. Дедушка (его так все называли – и в семье, и друзья, и просто гости нашего дома) пристально наблюдал за их развитием и поведением, не вмешиваясь и ничему их не обучая. Ведь ранее считалось, что мать учит малышей всему, что необходимо им в жизни: как у людей, так и у животных. В результате эксперимента стало очевидным, что все заложено на инстинктивном уровне: у медвежат в определенном возрасте формируются все типы поведения и развиваются навыки, необходимые для самостоятельной жизни в природе, в т.ч. пищевое, оборонительное и т.д., без научения со стороны медведицы или подражания ей.
Одним из важнейших вопросов был такой: смогут ли медвежата самостоятельно найти подходящее место для берлоги, построить себе зимнее убежище и благополучно перезимовать, начав свой зимний сон в те же сроки, что и взрослые медведи. Если бы те медвежата не смогли бы ее сделать самостоятельно, эксперимент на этом можно было завершать. Медвежата долго водили Валентина Сергеевича за нос, не проявляли интереса к строительству берлоги, к поиску места для нее. Ему даже приходилось на своем примере показывать: мол смотрите, строю зимнее убежище – медвежата не отреагировали. В один прекрасный день Дедушка вылез из палатки и увидел, что медвежата копошатся в одном месте – строят берлогу. Они ее построили, причем сложного типа, потом залегли в нее и благополучно перезимовали. Все данные этого эксперимента, а также результаты многолетних работ по изучению того, каким образом возможно выходить и вырастить медвежат-сирот и избежать их привыкания к человеку, легли в основу уникальную методики, позволяющей вернуть таких животных в природу, абсолютно способных и готовых к самостоятельной жизни. 
Василий: Мой дедушка, Пажетнов Валентин Сергеевич, был удивительным и уникальным человеком. Всё, куда он вложил свою любовь, энергию и душу, живет до сих пор. Берешь топор в руки и сразу же вспоминаешь, как дед учил меня работе с ним. Или готовишь молоко медвежатам и всегда попробуешь на температуру губой или капнешь несколько капель на запястье - как делал дедушка. Своей любовью ко всему животному миру дикой природы он создал невидимый мост понятий и знаний между обывателем и диким миром, который его окружает. Люди, которые знакомились с дедом, сразу же понимали, на сколько это простой и открытый человек с большим сердцем. Видя, как он излучает добрую энергию, люди подхватывали ее и несли в свет. Любой, кому нужна была помощь или совет, мог обратиться к Валентину Сергеевичу. Он всегда был искренним и открытым человеком. С медвежатами дедушка всегда держал расстояние, которое должно было быть между человеком и диким медведем. Изучая этого зверя в дикой природе более 40 лет, он знал, что шутки с ним плохи.
Сергей: Для отца это было делом жизни, которому он уделял почти все свое время, и на нас его практически не оставалось. Верным помощником во всех делах ему была моя мама – Светлана Ивановна, также биолог. Она принимала участие во всех полевых и экспериментальных работах отца. К своим подопечным отец привязывался, переживал – конечно же, в глубине души, хотя он как-то сказал: «Я не люблю медведей, я просто с ними работаю. Проявлять чувства к медвежатам нельзя: они это сразу считывают, и возникает ниточка взаимосвязи, которой не должно быть. Медведь должен бояться человека, иначе он не выживет в дикой природе. Маленькие мишки – милые существа, такие мохнатые, тёпленькие. Порой так и хочется пощупать, погладить. Но нельзя».
- Кто помогал Валентину Сергеевичу? Расскажите об этом человеке.
Сергей: Светлана Ивановна провела большую работу по изучению пищевого поведения бурого медведя, в течение нескольких лет она изучала, что входит в его рацион. Медведь – хищник, ест мясо других животных, но в центральной части России на 80% его рацион состоит из растительной пищи – корешки, стебли, ягоды, орехи, яблоки, плюс насекомые и их личинки, это необходимый источник белка. Медведь из центральной части России может завалить лося, но это не основной источник провианта. Для охоты нужно много энергии, а цель медведя - потратить ее как можно меньше и запастись нужным уровнем жира для зимовки. Про любовь медведя к рыбе, кстати, большое заблуждение, они едят ее только в определенных регионах, например, на нерестовых реках Камчатки. Светлана Ивановна выяснила, что в рацион бурого медведя входит более 120 видов растений. В общем, бабушка очень помогала в делах. Когда я вырос, тоже подключился к этим работам и сейчас уже более 10 лет руковожу Центром. Получилось семейное дело. 
- На какие средства живет центр: это поддержка фондов, донаты?
- До 2018 года центр являлся проектом международного фонда защиты животных «IFAW», который на протяжении 23 лет полностью поддерживал деятельность центра. Нам не приходилось искать деньги на строительство вольеров, корма для медвежат, бензин, ремонт машины, соски, пеленки и т.д. К сожалению, фонд ушел из России, переориентировавшись на поддержку южных животных, и с того момента мы организовались как юридическое лицо, и уже на протяжении 4 лет живем на пожертвования неравнодушных людей, за что мы безумно всем благодарны!
В течение трех лет нас поддерживал британский фонд World Free. Конечно, это не идет в сравнение с поддержкой «IFAW», но это была стабильная сумма и мы знали, что не возникнет ситуации, когда медвежат нечем будет кормить, лечить. В связи с последними мировыми событиями получение поддержки из-за рубежа крайне сложным, так что ситуация у нас серьезная.
В нашей семье есть два направления деятельности – медвежата и эко-просветительская деятельность. У нас есть эко-станция «Чистый лес», как раз туда и приезжали дети на лекции и экскурсии. Мы проводим интересные мероприятия, но не связанные с медвежатами. Также мы ежегодно в течение 20 лет проводили летнюю полевую практику «Экошкола “Медвежата”»: к нам приезжают детки с разных городов нашей страны и в течение двух недель «работают» со специалистами-биологами по интересующему их направлению, например, териология, бриология, ботаника, орнитология и т.д., причем практически весь преподавательский состав «Экошколы» – это члены семьи Пажетновых, имеющие биологическое образование. После начала пандемии школа не функционирует, но уже в следующем году, надеюсь, откроем снова. Это тоже детище Валентина Сергеевича, мы любим заниматься и работать с детками.
- Вспомните о своем первом медвежонке: что вы тогда почувствовали?
Екатерина: Это были возрастные медвежата в канун выпусков. Я была в шоке, не представляла, как может выглядеть вблизи медведь. Я испытала тогда настоящую гамму чувств от растерянности до восхищения. В тот момент я не могла ни о чем думать, я просто смотрела на эту безумную красоту.
С моими первыми крохами я очень боялась сделать что-то не так, навредить им. Было безумно жаль, что медвежата попали в беду. Даже сейчас мои переживания не слишком изменились, за исключением того, что я гораздо увереннее себя чувствую с малышами.
Сейчас завершился можно сказать, мой юбилейный 10-й медвежий сезон, но чувство печали, что они попали в беду, не покидает: выживут ли, не заболеют ли, а поели? Эти вопросы постоянно в голове. Когда наблюдаешь за тем, как они резвятся, их первые шаги, первые игры – от этого невозможно остаться равнодушным. В эти моменты тревога отпускает, но лишь на пару минут, а дальше снова уход и переживания.
Василий: Когда я увидел медведей первый раз, мне было 6 лет. Это было в деревне Бубоницы, куда мы с родителями переехали осенью 1994-го. В январе 1995 года, в морозный и солнечный день, отец вдруг сказал: «Я завтра уезжаю за медвежатами». Когда он уехал, я ждал его возвращения как никогда раньше. На следующее утро, проснувшись, я услышал чье-то кряхтение. Спрыгнув с кровати, побежал к картонной коробке возле печки, накрытой полотенцем. Приподняв ткань, увидел на дне коробки двух крошечных медвежат - еще совершенно слепых и глухих. В этот момент меня захлестнула волна эмоций - такие они были маленькие и беззащитные. С этого самого момента меня начал интересовать вопрос: как же у такого огромного зверя рождаются такие маленькие детеныши, да еще и в самое холодное время года? Так начался процесс моего познания и изучения семейной методики выращивания медвежат-сирот с последующим выпуском в дикую природу.
Сергей: Я хорошо помню первых медвежат, с которыми отец проводил двухлетний эксперимент по изучению формирования поведения у бурого медведя в возрасте от двух месяцев и до 2,5 лет: Катька, Тоша и Яша. Я тогда был маленьким мальчиком и прекрасно помню, как медвежат только принесли из леса в возрасте двух месяцев, как отец и мама ухаживали за ними, пока она находилась у нас. Позже, когда медвежата подросли, отец часто уходил с ними в лес, где и наблюдал за их поведением. Эксперимент длился два года, и за это время отцом были собраны уникальные данные о росте и развитии медвежат без медведицы. Мне тогда было всего 13 лет, и я, конечно же, не понимал всю серьезность этой работы и не думал, что уже буквально через 20 лет моя жизнь всецело будет посвящена бурому медведю и его потомству, попавшему в беду.
- Расскажите о вашей команде: сколько у вас сотрудников?
Екатерина: У нас три специалиста, мой супруг Сергей, его сын Василий и я. Есть помощник, Вячеслав Иванович – мастер на все руки, без которого нам было бы очень сложно справляться.. Именно с животными нас работает, грубо говоря, три с половиной человека. За сезон к нам попадают от 8 до 16 медведей. В этом году – 14 медвежат, в прошлом – тоже 14, до этого – 16.
Многолетние исследования показали, что при работе с медвежатами ограниченного количества людей у животных возникает относительное привыкание лишь к этим конкретным людям, к их индивидуальным запахам, а к общевидовому запаху человека привыкания не происходит. Медведи в основном ориентируются благодаря слуху и обонянию, зрение у них не очень хорошее. Благодаря тому, что нас всего трое-четверо, появление любого чужого человека воспринимается ими как опасность.
Мы контактируем с медведями, только когда они маленькие, при кормлении из бутылочек, осуществлении обязательных гигиенических процедур и приучении к мискам. При этом мы молчим, чтобы медвежата не привыкали к человеческой речи, ходим в одной и той же одежде, работаем в перчатках. Это первые 2-2,5 месяца. Дальше они переводятся в просторный лесной вольер, представляющий собой типичную для бурого медведя среду обитания, только огороженную и с установленным домиком-берлогой, являющимся для медвежат укрытием для сна, отдыха и на случай плохой погоды. Огорожен он и для того, чтобы хищники не пробрались, и чтобы раньше времени медведи не ушли в самостоятельную жизнь. В вольере наш контакт с животными сведен до максимального минимума – первые два месяца лишь во время кормления из мисок, далее, когда медвежата становятся постарше, мы кормим их густой кашей, стараясь выкладывать корм, когда медвежата «заняты своими делами» в каком-либо отдаленном участке вольера. 
- Для малышей нужно создать условия максимально приближенные к реальной среде. Расскажите, какие условия создали для них вы?
- Когда крохи попадают к нам, они живут в медвежьем домике – это отапливаемое помещение, в котором тепло, темно, тихо и нет людей. Малыши очень беспомощны, рождаются они весом 500 граммов. Их важно содержать в тепле, чистоте и часто кормить. Сначала они находятся в, назовем это, деревянных боксах, дно которых устелено одноразовыми пеленками и мягкими полотенцами, а чтобы медвежатам не было холодно, мы под эти боксы подкладываем электрические коврики, позволяющие поддерживать необходимую для них температуру. Шерстки почти нет, физиологические процессы еще не работают в полной мере, у малышей закрыты глаза и уши. Глаза начинают открываться только лишь в месячном возрасте, и как только глаза открылись полностью, медвежата уже начинают пытаться вставать на лапы, но пройдет еще много времени, прежде чем они смогут сделать свои первые шаги. В возрасте полутора-двух месяцев они уже более-менее стоят и даже пытаются бегать, при этом очень забавно пошатываясь и падая, т.к. равновесие удержать пока им не удается. В этом возрасте они большую часть времени проводят в так называемой «игровой комнате», где они бегают, прыгают, «борются» друг с другом и спят. Когда медвежата становятся старше, мы устанавливаем им тренажер – конструкцию из небольших стволов деревьев, чтобы они могли уже пытаться учиться лазать. В возрасте около 3-3,5 месяцев они переезжают в вольер, это конец марта-начало апреля, в зависимости от их состояния и погоды. Это время приурочено к моменту, когда в природе медведица выводит медвежат из берлоги. 
- Взрослых медвежат выпускаете всегда в одно время?
- Обычно все медвежата рождаются в январе. Согласно нашим многолетним исследованиям, стало понятно, что медвежата достигают возраста самостоятельности к 7 месяцам, т.е. уже к этому возрасту у них сформированы все формы поведения и приобретены все навыки, необходимые для самостоятельной жизни в природе, в том числе реакция страха и избегания человека и следов его жизнедеятельности.. В этом возрасте их можно выпускать, но мы перестраховываемся и хотим, чтобы они побольше прожили в благоприятных условиях и набрали вес. Наши медвежата крупнее, чем их дикие ровесники, но у них есть мама, а у наших – нет. С июля мы открываем двери вольеров, и они исследуют прилегающие территории в поисках кормных мест, при этом возвращаются. Окончательные выпуски у нас происходят, как правило в сентябре, начале октября, к этому моменту они гарантированно набирают вес, необходимый для благополучной зимовки и полностью готовы к жизни в природе.
- Когда выпускаете, есть чувство привязанности? Какие эмоции в тот момент чувствуете? Что самое сложное в работе с медвежатами?
Сергей: Самое тревожное время – это когда к нам поступают медвежата в возрасте от рождения и до месяца. В этом возрасте они очень уязвимы, могут заболеть пневмонией, и велик шанс, что не выживут. Здоровье – это очень важный момент, а еще очень волнительны моменты выпуска, мы переживаем о том, как сложится их судьба дальше, ведь жизнь в природе очень сложна и порой жестока. Я всегда переживаю за судьбу каждого медвежонка, попавшего в наши руки. В глубине души я привязываюсь к каждому медвежьему малышу, но мы не можем себе позволить каким-то образом демонстрировать это, потому что это может привести к неэффективной реабилитации и невозможности возвращения животных в природу. Мы со своей стороны делаем все возможное, чтобы дать медвежатам шанс прожить жизнь дикого медведя в лесу. 
Василий: За годы работы для меня самый сложный момент, когда кто-то из медвежат плохо себя чувствует. И тогда ты находишься в эмоциональном и психологическом напряжении: постоянно думаешь, ищешь пути решения проблемы, изо всех сил, с помощью накопленных знаний и опыта, стараешься помочь беззащитному существу. К медвежатам я стараюсь не привязываться: потому что все точки над i были расставлены еще в самом начале моей работы с животными. Были правила, и если сыграть не по ним, то такой медвежонок обречен на гибель. Это я усвоил сразу же. А выпуск медвежонка на волю – самое радостное и долгожданное событие.
Екатерина: Лично я воспринимаю их как деток. По большому счету, только внешний вид отличается, а переживания за них те же: у них животики болят, плохо поел, не набирает вес и т.д.. А момент выпуска – это тяжелый момент, потому что мир дикой природы – это жестокий мир со своими правилами, здесь они будут вынуждены заботиться о себе сами.
- Выпускаете их там, где забрали, или где базируетесь вы?
- Как правило, мы возвращаем медвежат в регионы их происхождения. Бывают случаи, когда это соседние регионы со схожими природно-климатическими условиями и обильной кормовой базой. Всего на планете около 230 тысяч особей, около 200 тысяч обитает на территории нашей страны. Популяция бурого медведя в России находится на стабильном уровне, поэтому предпринимать усилия по ее поддержанию, восстановлению или увеличению нет необходимости. В нашем случае мы никак не влияем на численность данного вида, мы спасаем конкретных животных, родившихся в природе и попавших в беду зачастую по вине человека, и возвращаем их преимущественно в их родные леса, таким образом восстанавливая равновесие: возвращаем природе то, что у нее отнял человек
- Берете ли вы медвежат на перевоспитание после людей? А из зоопарка?
- Мы принимаем на реабилитацию только медвежат из природы и не содержавшихся у людей более двух недель, т.к. даже такого непродолжительного периода времени достаточно, чтобы у медвежат сформировалась привязанность к человеку. Бывают случаи, когда мы принимаем медвежат, содержавшихся у людей после изъятия и более долгий срок, но в строгом соответствии с нашими рекомендациями в случаях, когда медвежат в силу объективных причин невозможно быстро доставить к нам в Центр.
По поводу зоопарков – острая проблема. Нужды в буром медведе нет, все зоопарки ими полны, однако для посетителей медвежата выглядят очень привлекательно, и зоопарку выгодно их иметь у себя. А что делать дальше с такими медвежатами? Валентин Сергеевич разработал методику, позволяющую выпускать в природу медвежат из зоопарков, но эта методика предназначена исключительно лишь для проведения работы по восстановлению популяций любого из видов лесных медведей – бурого и гималайского, но не белого, у которого совершенно другая биология. В случае, если эти популяции будут под угрозой исчезновения, их можно будет восстановить путем подселения молодых зверей. Но тут очень важен вопрос происхождения животных: выпуская в природу животных с неизвестной генетикой можно нанести серьезный урон генофонду дикой популяции, чего ни в коем случае нельзя допустить.
- Кто для вас герои и что для вас подвиг? Себя к героям относите? Ведь вы занимаетесь такой важной миссией…
Екатерина: Герой - это человек, который готов пожертвовать чем-то ради помощи кому-то. Для меня герои - наши ветеринары из Госпиталя Дикой Природы, которые специализируются на помощи диким животным и готовы прийти на помощь в любое время дня и ночи! Мы с этой командой профессионалов работаем уже более 10 лет.
Расскажу историю. В феврале 2017 года мы поехали за медвежонком в Тверскую область. У медвежонка были закрыты глазки или только-только открывались. Как только малыша привезли, я начала осматривать его, и понимаю, что у него очень серьезные раны и жизнь его под огромным вопросом. Мы позвонили ветеринарам, а это был уже глубокий вечер. И уже в пять утра они выдвинулись из Москвы к нам и сразу по приезду развернули полевую операционную. В течение двух часов они оперировали малыша... Через пару месяцев, глядя на него, уже и представить было сложно, что когда-то его жизнь была на грани.... А веду я к тому, что ребята – герои, они отложив все свои дела оперативно собрались (а оборудования потребовалось очень много, операция была серьезная) и отправились в нелегкий путь по зимней ночной дороге, а местами и по бездорожью, длиною в в 500 км, ни сна, ни отдыха. Просто приехали и спасли.
В случае нашей семьи это никакой не подвиг. Подвиг – это когда ты рискуя жизнью спасаешь кого-то или что-то. Можем ли мы назвать себя героями? Нет, мы не совершаем подвиг, мы помогаем тем, кто попал в беду и мы знаем как ему помочь, мы не герои, просто это такая работа, которую мы считаем важной и нужной, и мы знаем как и что надо делать, чтобы получить положительный результат.
Василий: Герои – это те, кто оставляет положительный след в истории своим делом, которое начинает жить из поколения в поколение. Когда внутри тебя есть вера, надежда и любовь к своему делу, ты готов на любые подвиги. Таких подвигов уже немало: за годы работы успешно выпущено в дикую природу более 270 медведей. Себя лично я героем не считаю, делаю свое любимое дело, вкладываю в него всю душу, любовь и знания. Стараюсь быть хорошим примером для своих детей. 
Сергей: Я считаю героями всех ученых-полевиков, которые в природе наблюдают и изучают хищных млекопитающих, будь то бурый медведь, тигр или волк. Почему? Изучение крупных хищников - крайне сложный, кропотливый и опасный труд, занимающий очень много времени, т.к. все хищные животное ведут скрытый образ жизни, и требуется очень много времени, чтобы получить хотя бы какие-то данные об их жизни. Подвиг в моем понимании – спасение чьей-либо жизни с риском для своей… То, что мы делаем, это не подвиг, это работа, которую мы умеем делать хорошо и которая стала для нас уже образом жизни.
- Следите ли за судьбой ваших подопечных после того, как выпустили в дикую природу?
- Мы всех медвежат перед выпуском метим ярко-желтыми ушными метками, это не датчик, но данные все равно можно получать, потому что леса и особо охраняемые территории контролируются инспекторами, а также существует большая сеть фотоловушек. Если в кадр попал медведь с желтой меткой или при обходе его заметили – это точно наш. Дальше с определенной точностью можно определить, кто это конкретно и на сколько далеко ушел от места выпуска, сколько прожил и так далее. Мы проводили мониторинги с помощью различных средств слежения – радиометки, спутниковые метки. В течение полутора лет мы следили, куда передвигаются, где зимуют наши подопечные. К счастью, есть данные, что наши медведи могут не только выжить, но и интегрироваться в местную популяцию, создать пару с дикой особью и воспроизводить потомство. Медведица Нора была выпущена в природу в 2009 году недалеко от нашего Центра, и с 2012 года на протяжении 6 лет мы наблюдали за ней, в том числе и с помощью фотоловушек. За это время у нее три раза появлялось потомство по трое медвежат каждый раз. И наши наблюдения за Норой и ее семейством при помощи фотоловушек в 2017 – 2018 гг. показали, что она смогла без проблем «довести» медвежат до самостоятельной жизнью, никто не погиб, а в природе далеко не все медвежата выживают в первый год своей жизни, и в возрасте 1,5 лет эти трое начали свою самостоятельную жизнь. Это я к чему? Несмотря на то, что медведь был выращен человеком, она полноценно провела цикл с медвежатами. Помимо Норы мы следили и за многими другими нашими выпускниками, статистика хорошая.
- Есть ли у вас какая-то история о ваших подопечных, которая особенно запомнилась или вы помните про всех воспитанников?
Сергей: Конечно же, помнить про всех воспитанников уже не получается, т.к. через мои руки прошло около 300 медвежат. Но, безусловно, есть какие-то яркие запоминающиеся моменты: например, много лет назад с одной из прогулок вне вольера вернулась не вся группа медвежат – одной маленькой медведицы Маши не было, пропала… Мы в ее поисках обошли все окрестные леса, объехали деревни, пытались найти хоть какую-то информацию про нее, но все было тщетно. Спустя неделю по пути в лес я увидел следы медвежонка, а за ним как будто бы что-то тащилось. В этот же день я увидел Машу вместе со всеми остальными медвежатами на вольере – она вернулась, но на ней был ошейник с оборванной цепью… Кто-то отловил ее и посадил на цепь в сарае. К счастью, она смогла порвать цепь и найти дорогу обратно. Это всего лишь одна из историй, а на самом деле, конечно же, их очень много.
- Считаете ли вы что вы делаете очень важное дело? Испытываете ли гордость, что занимаетесь этим?
Сергей: Каждый человек делают свою работу, которую он умеет делать и получает хороший результат. Я считаю, что наша работа является важной – человек возвращает природе то, что отнял у нее, ведь без помощи человека медвежата в таком возрасте самостоятельно выжить не могут. 
Василий: Конечно, да. Это дает нам возможность получить хороший результат и, конечно же, удовольствие от проделанной работы длиною в год, подарить маленьких медвежатам шанс на настоящую медвежью жизнь в дикой природе. Рассказать о важности семейного дела и наглядно продемонстрировать гуманный подход к сохранению дикой природы и любви к животному миру. Ежегодно мы узнаем много нового в поведении это крупного хищника, красоты и гордости нашего русского леса. Большое значения имеет преемственность поколений в нашем деле. Три поколения принимает активное участи в работе, четвертое поколение подрастает и уже начинает обучаться семейному делу в работе с медвежатами-сиротами, как когда-то было и со мной.
Фото семьи Пажетновых специально для проекта "Подвиги" сделал фотограф Евгений Гопанчук, г. Тверь.
